Селигер между Зимой и Летом

Ученые, говорят, утверждают, что весна как самостоятельное время года по­степенно исчезает. Это похоже на правду. К началу мая на селигерских пле­сах еще стоял лед, ночью подмораживало, а днем прогноз обещал до +18. То ли зимний костюм брать, то ли шорты. А жить нам предстояло в палатках.

   С самого начала мы понимали, что едем слишком рано и на хороший клев можно особо не рассчитывать: слишком холодно. Но грех было не восполь­зоваться длинными праздниками.

От Москвы до Заплавья, деревушки на берегу одного из плесов Селигера, все­го около 450 км, но если в столице уже за­зеленела травка, то на подъезде к озеру по обочинам еще лежали глыбы снега.

Из всей селигерской рыбы во время весеннего запрета главный интерес пред­ставляет лещ. Щука в это время нерестит­ся, да и на удочку она попадается только случайно; о судаке весной можно забыть, поскольку к берегу он не подходит, а лов­ля с лодки запрещена. Еще есть плотва с уклейкой. Рыбы тоже интересные, но лещ все же лучше.

В Заплавье нам сообщили, что на пле­сах еще стоит лед, и не просто стоит, а местами с него даже можно ловить ры­бу. Слава богу, кроме озера есть и впада­ющие в него речки. Льда на них не было уже давно, туда мы и решили отправить­ся. В округе речек две – Княжа и Полонов­ка. Мне больше по душе первая, тихая и уютная, однако в этот раз пришлось оста­новиться на Полоновке. Все дело было в возможности подъезда. До Княжи от де­ревни 15 км по такой дороге, по которой и летом не на всякой машине проедешь, а в конце апреля по ней вообще никто не рисковал ездить. С Полоновкой проще: она рядом с деревней, до подходящих для лагеря мест всего несколько километров. Это преодолимо, даже если дорога непро­ходимая. Тем более что, как говорится, две «Нивы» – это не одна «Нива».

Дорога превзошла все ожидания: снег, лед и грязь – все в одном флаконе. Но через пару часов мы все же оказались на месте, у небольшого залива. Летом на реке наро­ду хватает, но сейчас мы были практиче­ски одни. Быстро ставим палатки, натяги­ваем большой тент, потом дрова – и только после этого можно собирать удочки.

   Полоновка речка очень своеобраз­ная. Ширина от двадцати до ста метров, глубины от полутора до шести. Есть участки почти без течения, есть и стрем­нины – в общем, места на любой вкус.

Если бы мы приехали где-нибудь в июне, с лещом все было бы ясно, но где его искать в первых числах мая, не знал никто. Главная проблема в том, что зимой в этих местах леща практически нет. Щу­ка, окунь, плотва – пожалуйста, лещ же от­кочевывает километров за десять в сторо­ну Волоховщинского плеса, где его всю зи­му и ловят. Успел он вернуться или нет?

   Уже первые рыбалки показали, что успел, но вот понять, где именно его луч­ше ловить, оказалось непросто. Он мог взять где угодно, и прямо под берегом на мелководье, и на русле. Чтобы разобрать­ся в ситуации, поплавали по окрестно­стям с эхолотом. Прибор показал, что ры­ба, а судя по всему, это был именно лещ, практически повсеместно держалась на глубинах от метра до двух, глубже появ­лялась очень редко. Вроде все ясно, но на следующий день мне удалось очень не­плохо половить леща на глубине около трех с половиной метров.

   Я ловил на повороте реки. Обильно закормил место с вечера смесью комби­корма с отрубями с добавлением хоро­шей лещовой прикормки и рано утром был на месте. Первая же поклевка при­несла подлещика на полкило, потом еще нескольких, и дело пошло.

   Главную проблему при ловле леща здесь составляет густера. Она очень шу­страя, прожорливая и… мелкая: грамм до ста максимум. Она отравляет жизнь любому лещатнику. Единственное спасе­ние – ловить в то время, когда ее поблизо­сти нет, а это ночь или раннее утро. В тот день, до того как подошли стаи густеры, мне удалось поймать десятка полтора ле­щей от полкило до килограмма. Днем гу­стера слишком донимала, и, снова закор­мив место, я вернулся туда под вечер. К моему удивлению, в сумерках была всего одна лещовая поклевка, ночью ни одной. Возможно, лещ еще только начал свой ход в реку, и успех зависел от того, попадешь на стаю или нет.

   Утром, пока я отсыпался после ноч­ной ловли, ребята после завтрака ушли ло­вить плотву в небольшом заливе, где глу­бина не превышала 1,2 метра. К обеду они принесли килограмма три плотвы и трех неплохих подлещиков, еще одного выта­щить не удалось. Попробовали ловить там же ночью, но без особого успеха. Скорее всего, дело было в направлении ветра. На мелководье это часто имеет определяю­щее значение. Когда ветер гонит волну к берегу, она вымывает из прибрежной тра­вы разный корм. Лещ, видимо, это знает и подходит в большом количестве. Если же ветер другого направления, то попадают­ся только единичные экземпляры.

   Между тем становилось все теплее. Если в первые ночи температура опуска­лась до минус двух, то спустя неделю днем можно было уже загорать. Все вокруг ожи­вало на глазах: крики уток, гомон каких- то других птиц, удары нерестящейся щуки – в общем, весенняя музыка. С потеплени­ем активизировался и лещ. На прикорм­ленных местах стали попадаться экзем­пляры за килограмм, ну а более мелкие могли клюнуть вообще где угодно.

   Уезжая с Селигера, мы еще видели в лесу сугробы не растаявшего снега, а Мо­сква встретила уже по-настоящему лет­ней жарой. Похоже, прогнозы сбываются, и весна как время года действительно ис­чезает. Приезжаешь на рыбалку зимой, а уезжаешь летом.